Скрепа антисемитизма: как шиитское духовенство превратило Иран из союзника Израиля в его главного противника

Тесные связи Израиля и Ирана

Вряд ли на свете найдется что-то настолько же сложное, запутанное и давнее, как ирано-израильские (или персо-иудейские) отношения. Они насчитывают уже несколько тысяч лет, бóльшая часть из которых прошла в относительном мире, а часто и в тесной дружбе.

Достаточно упомянуть, что единственный нееврей, о котором авторы Ветхого Завета отзываются положительно, — это иранец, персидский царь Кир Великий. Примерно две с половиной тысячи лет назад Кир подчинил себе Вавилон, правители которого незадолго до этого разорили Израиль, уничтожили Храм в Иерусалиме и депортировали большую часть населения еврейского государства за его пределы. Победив вавилонян, Кир освободил евреев, позволил им вернуться домой и отстроить Храм заново, чем заслужил от авторов Ветхого Завета звание «Божьего помазанника».

Парадоксально, но именно Кир Великий стал фигурой, которая уже в новейшей истории стала едва ли не воплощением ссоры двух древних держав. В 1971 году иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви с невероятной помпой отметил 2500-летний юбилей иранской монархии. В современных ценах на празднование выделили более полумиллиарда долларов. На эти деньги в древнем Персеполе у могилы Кира был построен целый город для иностранных гостей и местных шишек.

Шах поднимал тосты за царя Кира и прославлял его реальные и вымышленные деяния, стоя среди украшенных золотом палаток, и принимал парады одетых в древнеперсидские латы воинов к крайнему неудовольствию религиозной оппозиции. Показательное пренебрежение исламскими нормами — открытое употребление алкоголя и откровенные наряды приглашенных дам — а также заигрывания организаторов церемонии с доисламскими (прежде всего зороастрийскими) символами страшно разозлило мусульманских богословов. Один из них — Рухолла Хомейни — даже открыто назвал шаха предателем народа и веры.

«Преступления царей Ирана бросают тень на нашу историю. Даже те, кто считались хорошим царями, на самом деле были подлыми и жестокими. Ислам принципиально противостоит самой идее монархии», — заявил тогда Хомейни, обвинив шаха в том, что вечеринка в Персеполе устроена на деньги, полученные от продажи нефти Израилю.

Действительно, часть колоссальной суммы, потраченной на празднование довольно спорного с исторической точки зрения юбилея, была получена за счет кооперации с Израилем. И значительная часть иранского общества не видела в этом ничего плохого.

Один из главных современных израильских иранистов, Давид Менашри, писал, что два народа прекрасно ладили во времена монархии благодаря схожим национальным чертам: и израильтяне, и персы могут похвастаться древностью своих цивилизаций, и те, и другие — одни из немногих неарабских наций на Ближнем Востоке, религия обоих народов (иудаизм израильтян и шиизм иранцев) радикально отличается от суннитского ислама, который исповедуют большинство их соседей. Всё это способствовало установлению довольно тесных связей.

Иран был второй после Турции страной исламского мира, признавшей (хотя и неформально, без открытия официальных диппредставительств) Израиль. Произошло это еще в 1950 году. Шахский Иран закупал у Израиля стрелковое оружие и ракеты, ремонтировал в Израиле свой гражданский воздушный флот, приглашал израильских агрономов и инженеров на работу и пришел на выручку израильтянам, когда в конце 1950-х СССР решил прекратить продажу нефти еврейскому государству.

Более того, Израиль (вместе с США, Францией и другими странами западного мира), вероятно, стоял у истоков иранской ядерной программы — той самой, из-за которой и началась нынешняя война. Тогда Иран был союзным Израилю государством и, наверное, израильские чиновники даже предположить не могли, что очень скоро всё радикально изменится.

Но у ирано-израильского сотрудничества была и темная сторона. Шахский режим не был демократическим и абсолютно наплевательски относился к правам человека. Иранские спецслужбы занимались преследованиями, пытками и даже убийствами диссидентов. Причем многие из сотрудников спецслужб проходили тренинги в Израиле, ведь формально у Ирана и Израиля были одни и те же общие враги: последователи агрессивного панарабизма, имевшие виды на весь Ближний Восток. Общий враг и общие интересы сплотили два государства. Военное сотрудничество и сотрудничество в сфере разведки между странами даже толком не скрывалось.

Информационная война аятолл

Однако офицеры армии и спецслужб монархии, которые стажировались в Израиле, использовали полученные знания и для борьбы с оппозицией. Израиль стоял на стороне шаха. И это не было тайной. Работавшие тогда в Иране израильтяне впоследствии признавали, что знали о том, как режим расправляется со своими врагами, но предпочитали закрывать на это глаза. Кто-то из откровенно материальных соображений, так как работа в Иране часто оплачивалась куда лучше, чем дома. Кто-то — из идеологических, считая, что ради безопасности своей страны, окруженной недружественными арабскими государствами, можно и даже нужно поддерживать союзного шаха.

Того самого шаха, которого религиозная оппозиция проклинала и называла Язидом — самым ненавидимым и страшным именем в шиитском мире. Язид был Омейядским халифом, то есть исламским правителем, в конце VII века. Ради сохранения власти он пошел на убийство внука пророка Мухаммеда — Хусейна — и его детей. Это преступление стало одним из главных этапов разделения ислама на суннитскую и шиитскую ветви.

Шииты, в основе религиозной доктрины которых лежит идея о том, что первенство в исламском мире должно принадлежать потомкам пророка, считают Язида воплощением всего самого богомерзкого на земле. Шиитская традиция описывает его как узурпатора, пьяницу, любителя азартных игр и слабовольного человека, которым манипулировали люди из его клана ради достижения собственных шкурных целей.

Шах Мохаммед Реза Пехлеви, при котором в Иране женщины могли носить брюки и ходить не скрывая лица, при котором свободно продавали алкоголь и сравнительно легко выдавали лицензии для открытия казино, в шиитской пропаганде представал как новый Язид.

Преследования религиозной оппозиции сравнивались с убийством Хусейна, а кланом, который манипулирует шахом, объявлялись израильтяне. Их было много, они не соблюдали исламский закон, они явно жили богаче, чем большинство иранцев, и всем было известно, что это они помогли властям выстроить репрессивный аппарат. То есть, израильтяне были идеальным козлом отпущения.

Аудиокассеты с проповедями Хомейни и его единомышленников (а именно они были главным инструментом революционной пропаганды в Иране) внушали слушателям, что известная им с детства кровавая история Язида повторяется здесь и сейчас. Что люди в селах беднеют, а верующие подвергаются преследованиям только потому, что так захотели евреи, которые крутят безвольным и безбожным шахом.

«Израиль не хочет, чтобы в этой стране почитался Коран. Израиль не хочет, чтобы тут существовали муллы. Он хочет захватить экономику нашей страны, хочет присвоить себе ваши богатства. Богословы противятся этим действиям Израиля, и из-за этого их преследуют», — говорилось в одной из таких проповедей.

Аятоллы, возможно, даже не подозревая этого, действовали точно по правилам ведения информационной войны. Обращаясь к беднейшим слоям населения, они объясняли бедность этих людей коварными происками чужаков, приглашенных в страну сомнительной легитимности шахом, который ставит язычника Кира Великого выше шиитских имамов и вообще не особенно заботится о соблюдении норм ислама. «Вы бедные только потому, — объясняли пропагандисты, — что вами правят безбожники и враги веры. Помогите нам свергнуть их, и ваши беды закончатся».

После революции: иранские прокси, окружающие Израиль

Израиль и израильтяне оказались очень удобным объектом пропаганды. И после того, как воззвания аятолл возымели эффект, монархия рухнула и была провозглашена Исламская Республика Иран. Первый верховный глава этой республики — тот самый аятолла Хомейни — осознанно отказался от названия Шиитская Республика в названии обновленного государства в пользу более широкого — Исламская Республика. Он надеялся на распространение революции за пределы Ирана и на превращение Тегерана в центр исламского мира. Главным препятствием на этом пути был иранский шиизм.

Шиитов в мире куда меньше, чем суннитов, — не более 20% от общего числа мусульман. На Ближнем Востоке, кроме Ирана, только в двух странах шииты в большинстве — это Ирак, который бóльшую часть своей современной истории управлялся суннитами, и Бахрейн, где у власти суннитская королевская династия.

Для многих суннитов шииты — это еретики, предатели истинного ислама. Для того, чтобы реально претендовать на первенство в исламском мире, шиитскому Ирану необходимо было найти способ доказать суннитам свою приверженность общим ценностям, свое неравнодушие к судьбам суннитов. И тут Израиль, оккупировавший по итогам нескольких пусть и оборонительных войн (с точки зрения многочисленных резолюций ООН и международного права) населенные преимущественно мусульманами-суннитами палестинские земли, снова представал как идеальная мишень для пропагандистских атак.

Уже в 1979 году, то есть сразу после победы революции, в Иране впервые на официальном уровне отметили День Иерусалима. Учрежден этот день был лично Хомейни для демонстрации солидарности с палестинцами. Самыми популярными лозунгами, которые наносят на транспаранты участники традиционно проходящих в этот день маршей, были и остаются «Смерть Израилю» и «Израиль будет стерт со страниц истории».

Однако только лишь лозунгами антиизраильская деятельность не ограничивалась. Иран открыто поддерживает палестинские боевые группировки, провозгласившие своей целью уничтожение Израиля, вооружает их, спонсирует и обучает их командиров. Крупнейшие из этих группировок — ХАМАС и «Исламский джихад в Палестине» — несмотря на то, что они суннитские, получали, по некоторым оценкам, до $100 млн иранской помощи ежегодно.

Тегеран вообще едва ли не мировой лидер по использованию прокси-сил в конфликтах со своими противниками, чемпион по ведению войн чужими руками. Изначально прокси создавались как главный инструмент распространения Исламской революции — огонь, которой аятоллы всё еще надеются раздуть если не по всему свету, то хотя бы на Ближнем Востоке.

Они могут отличаться друг от друга идеологически, как отличается, например, шиитская «Хезболла» от суннитского ХАМАС. Могут быть целыми квазигосударствами, как хуситы, под контролем которых находится значительная территория Йемена, где они печатают свою валюту и ведут более-менее самостоятельную внешнюю политику. А могут быть отрядом сельского ополчения в 10–15 бойцов где-то в сирийской пустыне или иракских горах. Но все они ориентированы на Тегеран и действуют в его интересах.

Исламская революция — лишь один из этих интересов сейчас. Эти группировки (в одном только Ираке их десятки!) — это своего рода сухопутный «москитный флот» Ирана, использование которого способно растянуть фронт большой войны на сотни и тысячи километров, причем за пределами собственно Ирана. И в свете не меняющейся десятилетиями враждебной политики по отношению к Израилю понятно, что наиболее боеспособные из этих групп будут находиться как можно ближе к границам еврейского государства. Главные клиенты Тегерана до недавнего времени буквально обложили Израиль с трех сторон. Они действуют на палестинских территориях, в Ливане и действовали в Сирии.

Сирия в контексте защиты интересов Ирана в регионе была настоящим феноменом. Это было целое государство-прокси, которое иранцы накачивали деньгами и оружием, в которое отправляли свои лучшие боевые части, которое изо всех сил стремились сохранить под своим контролем. Во многом для того, чтобы продолжать использовать Сирию как предохранитель от масштабных атак Израиля. Израильтян должна была сковывать сама возможность вторжения из соседней Сирии как регулярной армии Асада, так и упомянутых «сельских прокси», часто, кстати, довольно неплохо вооруженных. Сковывать и мешать осуществлению возможных агрессивных планов в отношении Ирана.

Судя по всему, долгое время этот подход худо-бедно работал. Конечно, Израиль проводил дерзкие операции по ликвидации военных объектов в Иране и организовывал убийства ученых, занятых в иранской ядерной программе. Но на реально масштабную операцию с сотнями боевых вылетов, с бомбардировками целей по всему Ирану израильтяне вряд ли случайно решились только после того, как союзный Ирану режим Асада в Сирии пал, а ХАМАС и «Хезболла» были серьезно обескровлены в ходе идущей вот уже несколько лет войны в Газе и приграничных ливанских районах.

Любопытно, что, несмотря на эсхатологический мистицизм, которым буквально пронизана шиитская теократия, долгое время враждебность к Израилю объяснялась не в религиозных, а в геополитических терминах. Традиционно антиизраильская риторика официальных лиц Исламской Республики строилась на неприятии оккупации палестинских земель и на критике сионизма как идеологии, оправдывающей эту оккупацию. Но в годы президентства Махмуда Ахмадинежада антиизраильская пропаганда приняла открыто антисемитские формы.

Ахмадинежад проводил в Иране форумы отрицателей Холокоста, рассказывал о том, что массовое уничтожение евреев в годы Второй мировой войны — это выдумка, и призывал к скорейшему уничтожению Израиля. Иранист Али Мансари отмечает, что одержимость Ахмадинежада такого рода идеями объясняется его своеобразной религиозностью.

Махмуд Ахмадинежад, пишет Мансари в своей книге Iran, считает главной задачей Исламской Республики приближение торжества шиитского ислама на всей планете и видит уничтожение еврейского государства как необходимый шаг на этом пути. Потому что, с его точки зрения, Израиль построен на тех ценностях, которые противоречат шиитскому мировоззрению.

Что дальше

Удивительно, но государственная поддержка антиизраильской и даже антисемитской идеологии не превратила иранское общество в общество юдофобов. Наоборот, как показывают исследования общественного мнения, в Иране процент антисемитов куда меньший, чем в других странах региона. Да и Израиль время от времени, пускай и неофициально, помогает своему заклятому врагу.

Во время ирано-иракской войны во многом именно поддержка Израиля спасла тогда буквально новорожденную Исламскую Республику от разгрома армиями Саддама Хусейна. Оказавшийся после революции под международными санкциями Иран не мог покупать боеприпасы и запчасти для боевой техники напрямую у западных компаний. И тогда на помощь пришли израильские посредники, обеспечив поставки Ирану сотен так необходимых ему ракет и других грузов военного назначения.

Кроме того, израильская авиация уничтожила главные объекты ядерной программы Ирака, где, как предполагалось, разрабатывалось ядерное оружие для нанесения удара по Ирану. В те годы авторитарный и открыто ненавидевший Израиль Хусейн выглядел куда более опасным врагом, чем только что пришедший к власти и тогда еще довольно неустойчивый режим аятолл.

Сейчас былая дружба используется уже израильской пропагандой. В разгар нынешней войны депутаты израильского Кнессета опубликовали обращение к иранскому народу, в котором говорят о том, что не ставят знак равенства между иранцами и правящим режимом и что готовы к возобновлению добрых отношений с Ираном, как только власть аятолл падет. Причем депутаты предлагают иранцам не ждать этого падения, а активно ему способствовать.

«Мы пишем вам не как соперники, а как партнеры в общей борьбе — против тирании, против экстремизма, против молчания, которое навязывает страх… Мир наблюдает. Приходит ваш час — час воспрянуть и вернуть себе историю своей страны», — говорится в этом обращении.