Наше тело — наше дело! Как запрет на аборты вызвал цунами в польском обществе

С 1993 года в Польше по закону можно проводить аборты только если есть угроза жизни женщины, если зачатие стало результатом изнасилования и в случае серьезных заболеваний плода. Именно по последнему основанию в стране и проводились немногочисленные официальные аборты — всего около 1000 в год. Три года назад в Конституционный суд страны обратилась группа парламентариев и попросила проверить, насколько эта норма конституционна. Сначала суд тормозил рассмотрение депутатского запроса, но в Польше никто не сомневался, что Ярославу Качиньскому, лидеру право-консервативно-популистской партии «Право и Справедливость», достаточно сказать одно слово, и суд тут же вынесет нужный ему вердикт.

Неделю назад Качиньский решил: пора, и разрешение делать аборт если плод неизлечимо болен было признано неконституционным. В Польше приняли жесточайший закон об абортах, подобного которому нет даже в таких исламских странах, как Турция и Иран. Почему именно сейчас, в разгар пандемии? Как будто в стране не было более серьезных, требующих оперативного решения проблем. И еще, Качиньский сам холостяк, никогда не был женат, детей у него нет, о его личной жизни известно лишь то, что у него ее нет. Самая простая версия: ему показалось, что испуганный коронавирусом народ промолчит.

Также возможно, что это ответ на угрозу, которую лидер партии «Право и Справедливость» увидел на правом фланге — там появились ультракатолические фундаменталисты, которых надо было загнать в угол и доказать, что партия в определенных случаях готова занять непримиримую позицию. Также, возможно, пришло время отдать долг фундаменталистской части католической иерархии, которая давно поддерживает Качиньского на выборах разных уровней, президентских, в Европарламент, в органы местного самоуправления, в Сейм.

Об абортах спорят в Польше с 1989 года, с момента победы «Солидарности». Когда закончились времена государственного атеизма, польский католический костел, переполненный гордостью за свои заслуги в борьбе с прежним режимом, почти сразу потребовал ввести в систему образования уроки религии и поменять унаследованный от коммунистических времен либеральный закон, разрешающий аборты практически без ограничении. В 1993 году закон поменяли, по новым правилам в стране проводят чуть больше одной тысячи официальных абортов в году. Покойный брат Ярослава, жертва смоленской авиакатастрофы президент Польши Лех Качиньский предупреждал, что с таким трудом достигнутый в Польше компромисс в области абортов трогать нельзя.

За это время развилось подполье: за деньги несложно найти гинеколога, готового помочь избавиться от нежеланной беременности. Свои услуги предлагают специалисты в соседних странах, в Чехии, например, ряд гинекологических клиник на своих порталах торжественно подтверждает, что и во время пандемии будет принимать пациенток из Польши, границы остаются открытыми, тесты на COVID не требуются, процедуры будут выполняться в срок. Реклама услуг опубликована на польском языке. Цена чешского аборта 400-500 евро, готовых ее заплатить предостаточно.

С 2015 года, когда власть в стране взяла «ПиС», недовольные поляки неоднократно выходили на улицу по разным поводам: например, когда Качиньский решил отменить независимость судебной системы, заменить старых судьей своими ставленниками. Но никакие митинги последних 30 лет нельзя сравнить с тем извержением политического вулкана, который мы наблюдаем в эти дни. Каждый день шагающие по Варшаве толпы поднимают гневные лозунги перед особняком Качиньского, перед президентским дворцом, штаб-квартирой партии «Право и Справедливость», парламентом страны, Варшавским университетом.

Инициаторы блокады польских городов из организации «Всепольская Женская Забастовка» говорят, что в Варшаве в акции приняли участие до 250 тысяч человек, во Вроцлаве — 60 тысяч, многотысячные протесты прошли в Познани, Гданьске, Катовице, Быдгоще, Кракове, Ченстохове, Люблине, Белостоке. Что интересно, протестная волна не оставила в стороне и те области на юге и востоке страны, где на выборах традиционно с большим отрывом побеждает «ПиС».

В начале протестов митингующие, как в Варшаве, так и в провинции, собирались перед католическими костелами, часто совершали попытки сорвать богослужения, а польские девушки подобно Pussy Riot разворачивали в храмах плакаты с протестными лозунгами. Недовольные покрывают стены и фасады храмов довольно жесткими надписями. В одном из городов на севере Польши священник решил поговорить с митингующими, но как только он собирался открыть рот, ему кричали: «Бог — это женщина».

В тихом, спокойном, маленьком городке Парчев на востоке Польши (он знаменит своим заводом по производству горчицы), живет всего 10 тысяч человек — здесь политических митингов не видели последние 30 лет, потому что выходить на улицы некому, молодые уехали на заработки в богатые страны ЕС, а верующие старики по выходным заполняют местные храмы, Однако в минувшее воскресенье и здесь на улицы вышла вся местная молодежь, протестующие изготовили большие баннеры, напечатали листовки, собрались перед офисом местного депутата «ПиС», потом прошли по всему центру.

26 октября протестующие заблокировали все городские центры страны, в Варшаве нельзя было переехать на транспорте по мостам с одного берега реки Вислы на противоположный. Досталось и каменному памятнику покойного американского президента Рейгана, ему вспомнили его расистские и антиженские взгляды и высказывания. Но спустя несколько дней протестов митингующие поняли, что осквернение стен костелов или памятников ни к чему не приведет, больше таких инцидентов не происходило

Сейчас митинги проходят, в основном, мирным образом, полиция старается вести себя аккуратно, но везде слышны громкие лозунги, оскорбляющие власть, никто не стесняется материться. На улицы польских городов вышло молодое поколение, которому раньше было лень участвовать в выборах: вы там взрослые живите как хотите, голосуйте за кого угодно, главное, не лезьте в нашу жизнь. «Когда мы говорим пошли вон, это не приглашение к дискуссии, это значит пошли вон», — подчеркивают участники протестов. Принятие жестких ограничении на аборты это по сути объявление женщинам войны, говорит Марта Лемпарт, одна из лидеров Всепольской женской забастовки. Эту 40-летнюю юристку из Вроцлава уже сравнивают с лидером антикоммунистического движения Лехом Валенсой. Лемпарт и сторонники уже говорят о создании координационного совета, необходимости изменения судебной системы и смены власти.

Еще неделю назад всю политическую повестку в Польше диктовала «ПиС» и Качиньский. Страна продолжала вставать с колен, ругалась с союзниками в Евросоюзе, народу объясняли вред, исходящий от идеологии ЛГБТ. Либеральные СМИ жили в жутком напряжении, понимая, что за них скоро возьмутся. За неделю все это рухнуло как карточный домик. Руководство партии с головой, все еще кружащейся от недавних политических успехов, не заметило, как в период пандемии исторический маятник двинулся в обратную сторону. Теперь народ хочет, чтобы ему вернули полностью независимую судебную систему, чтобы на государственное телевидение вернулся плюрализм мнений, и чтобы за систему образования больше не отвечал функционер «ПиС» фундаменталистских взглядов. Не говоря о запрете на аборты: я уверен, что страна не успокоится, пока полный запрет не будет отменен.

С польским католическим костелом история еще более печальная — в глазах молодого поколения он деградировал, потерял свое духовное значение. Идеальный католический ксендз должен молиться богу, заботиться о бедных, вести примерный образ жизни. Но молодые видят, что таких священнослужителей остались единицы. В стране не проходит и недели без скандала со священнослужителем в главной роли: кто-то приставал к несовершеннолетним прихожанкам, кто-то изнасиловал мальчика во время богослужения. Молодые увидели, в каких роскошных дворцах живут польские епископы и на каких разъезжают автомобилях. Для молодого поколения с обостренном чувством справедливости костел в роли защитника основных человеческих ценностей потерял доверие, и теперь молодые польские католики кричат костелу: Пошли вон!

Пока Ярослав Качиньский не намерен отступать, он готов на лобовое столкновение с протестующими. «Вы губите Польшу и ее древние ценности», — кричал он в парламенте, обвиняя оппозицию в организации протестов. Лидер «ПиС» призвал сторонников партии встать на защиту многочисленных польских костелов, как будто в стране нет других органов правопорядка. При этом люди видят, что стареющий политик просто постепенно теряет связь с реальной жизнью.

Возможно, «Право и Справедливость» на некоторое время останется у власти — поляки понимают, что власть меняется не на улице, а на избирательных участках — но оскорбленная употребляемым на улице матом правящая партия потеряла весь свой авторитет и уважение. Возможно, Качиньскому и хотелось бы пойти по стопам турецкого лидера Эрдогана, отправить за решетку лидеров протеста, но в стране, где сохранилась память о военном положении введенном генералом Ярузельским в 1981 году, и которая так тесно связана с западным демократическим сообществом, такой вариант исключен.

Польский революционер первой половины 19 века Маурыцы Мохнацкий говорил, что поляки бунтуют против чужой власти всегда: когда власть слабая, потому что могут, а когда власть сильная — потому что надо. Но опыт последних десятилетии показывает, что наблюдение Мохнацкого остается актуальным не только когда речь идет о вторжении другого государства. И свою власть, когда она их не устраивает, поляки могут смести как мало кто другой.