«Возвращаясь, мы пели, словно на свадьбе!» Как Сирия прожила первый месяц с новой властью — репортаж The Insider

«Мы пели во время всего полета»

Аэропорт Дамаска возобновил работу 7 января 2025 года. Первый международный коммерческий рейс авиакомпании Qatar Airways прибыл туда из Дохи. Несмотря на просьбы капитана занять свои места и пристегнуть ремни, пассажиры праздновали падение сирийской диктатуры прямо на борту: вставали с кресел, размахивали новым флагом с тремя красными звездами, танцевали и хором пели песни. Многие не могли вернуться, пока Башар Асад был у власти, и сейчас получили возможность встретиться с близкими впервые за более чем 12 лет кровопролитной войны.

Торжества продолжились в здании аэропорта — он был закрыт сразу после смены власти и не работал ровно месяц. И хотя при Асаде аэропорт функционировал, летали туда всего несколько авиакомпаний: многие международные перевозчики отменили рейсы сразу после начала войны в 2011 году.

«Это невероятное чувство, моя душа была в Дамаске со дня освобождения <победы оппозиции — The Insider>, а я прилетел сюда первым коммерческим рейсом из Катара. Сирия наша!» — говорил журналистам один из вернувшихся сирийцев.

«Мы пели во время всего полета, праздновали, словно на свадьбе», — делился эмоциями другой пассажир, сирийский диссидент Бассем аль-Харири, который уволился из полиции Асада и уехал из страны в 2012 году.

По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), опубликованным 4 января 2025 года, после свержения режима Асада более 115 тысяч сирийцев вернулись на родину из таких стран, как Турция, Иордания и Ливан.

Массовое перемещение сирийцев происходит и внутри государства. Семьи оказались буквально разорваны войной, и теперь многим приходится снова перестраивать свою жизнь.

«У нас вся страна сейчас на чемоданах сидит. Все куда-то едут или думают, куда им деваться. Нет жилья — всё, что было захвачено режимом во время последней их военной кампании, разрушено», — рассказывает Наталья. Она переехала в Сирию в 2015 году и с тех пор работает врачом в северо-западной провинции Идлиб, где с 2017 года правила оппозиция. Ситуацию в Сирии она описывает фразой «радость со слезами на глазах».

«Мы сегодня сидели, плакали у меня в больнице, потому что моей помощнице надо переезжать, а она не хочет оставлять работу, — продолжает Наталья. — Но на два дома жить невозможно: один в Дамаске, другой здесь, в Идлибе, между ними более 300 километров. Здесь у нее работа какая-никакая, $250 в месяц — на это, в принципе, можно жить. В общем, радостно это всё, но в то же время очень грустно и сложно».

Власть в Сирии 8 декабря перешла к вооруженной оппозиции под эгидой двух основных группировок: «Хайат Тахрир аш-Шам» и протурецкой Сирийской национальной армии. Последняя, правда, ограничилась северными территориями, где сосредоточилась на борьбе с курдскими формированиями. Столкновения продолжаются до сих пор.

Оппозиция провозгласила «Сирию для всех сирийцев» и пообещала соблюдать права женщин и меньшинств, а также не подвергать репрессиям сотрудников государственных информагентств, занимавшихся асадовской пропагандой. Правда, потом их пообещали всё же судить, но пока неизвестно, каким будет этот суд.

Новая страна и новые возможности

Для многих смена власти в Сирии стала возможностью начать новую жизнь. Уроженка Курска Оливия и ее муж Башар были в числе первых вернувшихся в страну — сразу после смены власти они приехали в Латакию из Турции. «Мы взяли, что у нас было, по коробкам и пакетам, и поехали», — говорит Оливия.

Ранее девушка никогда не была в Сирии. За Башара она вышла замуж в августе — до этого момента несколько лет пара общалась только по интернету: «Я всегда спрашивала мужа, что мешает поехать на родину и жить там? Он говорил, что если поедет туда, то его заберет асадовская армия, а воевать против своего народа он не хочет».

Сейчас пара готовится открыть мини-бургерную в Латакии — это, в том числе, создаст рабочие места для жителей региона. Процесс, по словам предпринимательницы, омрачает реакция россиян, живущих в Сирии и поддерживающих Асада. Политическое разделение общества в стране оказалось очень заметно и в российской диаспоре.

«Я кинула рекламу о нашем “Мини-хаусе” <название торговой точки — The Insider>, одна женщина с флагом Асада на аватарке написала мне, что у нас якобы там приют для террористов, — говорит Оливия. — Я сказала, что угощу ее кофе, а она написала — не нужен мне ваш кофе, верните обратно наш флаг! <Флаг Сирии при Башаре Асаде — красно-бело-черный с двумя зелеными звездами — The Insider>».

«Я хотела познакомиться с девчонками, которые тоже замужем за сирийцами, но оказалось очень тяжело найти общий язык, потому что многие — сторонницы Асада, а я наоборот. Я просидела в их группе три дня, меня буллили очень сильно. Говорили, что мы печем свои булки, которые никому не нужны, что нас выгнали из Турции, хотя это неправда. Очень большой негатив был», — рассказывает Оливия. До падения режима Асада пара действительно жила и работали в Турции, но власти страны не выгоняли их. Решение вернуться в Сирию было добровольным, Башар давно хотел этого, подчеркивает Оливия: «У родителей мужа там дом, фактически мы вернулись домой».

Провинция Латакия, в которой живет семья, в полной мере ощутила на себе и удары Израиля. Атаку в ночь на 16 декабря очевидцы описывают как сильнейшую за 10 лет. Сирийцы надеются, что происходящее не перерастет в новую войну.

«Это <удары Израиля — The Insider> делается, чтобы уничтожить все ракеты, всё химическое оружие, и Израиль таким образом хочет себя обезопасить. А что, в Курске было лучше жить? Сейчас в Курске лучше разве? Когда над головой летают ракеты и беспилотники?» — рассуждает Оливия.

Многих возмутило, как именно Башар Асад покинул Сирию, рассказывает девушка:

«Очень много людей остались без жилья, у них нет никакой поддержки. Поэтому и самое подлое, что Асад мог сделать, это просто свалить с большими деньгами, которые были, грубо говоря, резервами Сирии».

Пришедшие к власти оппозиционные группировки сирийцы называют «нашей армией». Оливия, Башар и другие опрошенные The Insider сирийцы уверены, что россиян не станут трогать, а нарратив, что им грозит опасность со стороны «Хайат Тахрир аш-Шам», в основном распространяют сторонники Асада, Ирана или российские СМИ.

«Сейчас наша армия хочет, чтобы Россия пересмотрела свое отношение и не считала их какой-то террористической группировкой, — отмечает Оливия. — Очень много травли идет в отношении тех, кто поддерживает новые власти. Поэтому те, кто ранее поддерживали Асада или работали с его структурами, конечно, сразу же уезжают, потому что боятся, что их кто-то будет трогать или еще что-то. Но нет, наша армия не придерживается такой цели».

Оливия и Башар разрешили опубликовать их слова под реальными именами — в отличие от россиянок, которые поддерживали старый режим. «Бояться нечего стало. Если раньше мы опасались, то сейчас уже дышим свободно», — говорят они.

Впрочем, многие из уехавших сирийцев заняли выжидательную позицию. Их удерживает от возвращения и то, что страна (как и при Асаде, впрочем) находится в состоянии сильнейшего экономического кризиса — западные страны обещают снять санкции, только когда прояснится политика новых властей относительно, в первую очередь, прав человека.

«Кричали в рупор, чтобы женщины надели хиджаб»

Сирийские правозащитницы и активистки потребовали у новых властей Сирии обеспечить участие женщин в формировании правительства. С таким призывом выступило, в частности, Сирийское женское политическое движение (SWPM). Тем временем светские сирийки опасаются, что их заставят носить хиджабы.

«В Алеппо ездили военные на пикапах и в рупор кричали, чтобы женщины надели хиджаб, — рассказывает The Insider одна из жительниц. — Иногда подходят и просят парочки не держаться за руки на улице, так как они не женаты».

Новые власти не заявляли, что Сирия станет шариатским государством, но некоторые их шаги вызвали вопросы у светских сирийцев. Так, на странице министерства образования переходного правительства в Facebook была опубликована новая учебная программа для всех возрастных групп — в ней прослеживается уклон в сторону ислама.

В частности, слова «защита нации» заменены на «защиту Аллаха». Также предлагается исключить теории эволюции и Большого взрыва из преподавания естественных наук. Во временном правительстве поспешили заявить, что публикация носит исключительно рекомендательный характер, а менять программу будут только после формирования специальных комиссий по ее пересмотру.

Тем временем патриотические активности, получившие широкое распространение при Асаде, в школах уже отменили.

Другая собеседница The Insider из Дамаска рассказала, как вооруженные люди в военной форме разогнали посетителей кафе, где праздновала день рождения компания юношей и девушек. «Им не понравилось, что девушки были без хиджабов и вообще сидели вместе с парнями, хотя никто не был в браке», — говорит девушка. При этом она затруднилась сказать, были ли это представители нового режима.

О возможной исламизации стали говорить ближе к январю, рассказали несколько собеседников The Insider. Но уже сейчас Оливия, помимо кафе, открывает интернет-магазин хиджабов: 80% населения в стране составляют мусульмане-сунниты. Представители христиан и армян, опрошенные The Insider, надеются, что в основу нового государства всё же ляжет светское, а не исламское право.

Со стороны новой власти пока не было официальных попыток навязать шариатский образ жизни. На Новый год в Дамаске прошли массовые гуляния — впервые за 50 лет сирийцы встречали его не при режиме Асадов. Музыку никто не запрещал — на главной площади города в новогоднюю ночь звучали хиты западных исполнителей. Празднование Рождества у христиан тоже прошло без эксцессов.

Однако уже начали вырисовываться основные конфликтные линии, которые будут сильно влиять на устройство будущей страны. Речь идет о противостоянии протурецких и курдских формирований, сторонников шариата и светского образа жизни, а также об отношении сирийского общества к алавитам — к этому течению ислама принадлежала семья Асадов, а многие представители общины были сторонниками прежней власти.

«Мы алавиты. Мы боимся за будущее наших детей»

Не все уехавшие сирийцы возвращаются: некоторые опасаются мести сторонников Асада.

Хуссам Кассас — бывший фельдшер и активист. Сейчас он живет в Великобритании, но во время гражданской войны в Сирии в своем родном районе Дарайя <пригород Дамаска — The Insider> он документировал факты нарушений прав человека и военные преступления всех сторон конфликта: как правительственных войск, так и повстанцев и других групп. Данные он передавал журналистам. Кассас рассказывал CNN, что мечтает вернуться на родину, но не хочет подвергать опасности себя и родных.

«Я не хочу, чтобы моя семья, мои сыновья, стали жертвами убийства из мести, — говорил Кассас. — Сирийский президент бежал из страны, но это не значит, что его бывшие солдаты и сотрудники секретных служб вдруг станут миролюбивыми ангелами».

Лидер новых сирийских властей Ахмад Аш-Шараа заявил, что они устраняют угрозу со стороны вооруженных групп, которые до сих пор поддерживают Асада.

«Всем дали время сдаться. В каждом крупном городе открыли центр урегулирования, куда можно прийти со своим ржавым калашом, сдать его и сказать: ”Всё, ребята, я устал, я ухожу, пойду картошку сажать, больше не буду так, извините”, — рассказывает Наталья. — Его отпустят, он будет жить спокойно».

Однако среди алавитов есть страх, что «устранение угрозы» перерастет в репрессии в отношении всей общины. В Сирии насчитывается примерно 2,5 млн алавитов, и именно они составляли две трети офицерского состава армии Асада. В соцсетях распространяются видео с силовиками, которые устраивают рейды на дома сторонников прежней власти.

«Буквально сегодня ночью вооруженные люди зашли в дом одного местного жителя. Они просто заезжают в поселок на пикапах, знают, в чей дом идут. Заходят, избивают его. Если присутствует кто-то из семьи, то им тоже достается», — рассказывал The Insider один из жителей Тартуса.

В декабре в городах Тартус, Латакия, Джабла и Хомс прошли протесты алавитов. Поводом стало видео пожара в алавитской святыне во время взятия оппозицией Алеппо. Пожар произошел в конце ноября, но в соцсетях ролик разошелся только через месяц. Акции алавитов сопровождались столкновениями с полицией. В начале января бывшие военные из числа сторонников Асада устроили засаду, в которой погибли 14 силовиков нового режима. Новые власти в ответ объявили комендантский час и обвинили сторонников Асада в подстрекательстве к беспорядкам.

«Мы алавиты. Поэтому боимся за будущее наших детей, — рассказывает жительница Латакии, пожелавшая остаться анонимной. — Алавитов около 15% населения. Раньше мы себя чувствовали в полной безопасности, а сейчас мы боимся. Уехать, конечно, хотим. Но вопрос, куда?»

Как поменялось отношение к россиянам в Сирии

Смена власти в стране вызвала панику и среди живущих в Сирии россиян. Многие из них почувствовали угрозу, так как были тем или иным образом связаны с сирийским руководством, военными или пропагандой. При Асаде россияне играли значительную роль в жизни Сирии: они основали военную базу Хмеймим, проводили операции совместно с сирийской армией, работали в русских службах государственных СМИ, преподавали в школах русский язык как второй иностранный. Портреты Путина продавались на рынках наряду с изображениями бывшего сирийского президента.

«Я себя чувствую небезопасно. У меня страх за детей и внуков. Блокпосты сменились, стоят новые представители власти с черными повязками. Проезжать мимо них страшно, хотя могу сказать, что люди разные», — рассказала The Insider одна из женщин, работающих с российским МИД. Почти все опрошенные The Insider россияне, живущие в Сирии, говорят, что не чувствуют себя в безопасности.

После прихода к власти оппозиции инструкции, как выехать из Сирии при закрытых аэропортах, заполонили чаты россиян, живущих в стране. Россия организовала эвакуацию — несколько бортов вылетели с российской базы Хмеймим в Латакии. При этом официально сообщалось только о вывозе части сотрудников госучреждений. За два дня до смены власти россиян призвали покинуть страну самостоятельно коммерческими рейсами.

«Бардак, самосуд, слышишь очень часто, как расправляются с людьми по собственному усмотрению. Если при бывшем режиме у тебя были какие-то неприятности и кто-то тебя очень сильно доставал, то у тебя есть шанс отомстить именно сейчас», — рассказывает Мария <имя изменено — The Insider>, жительница поселка Машталь Хелю в провинции Тартус. Это небольшой туристический городок. Живут там в основном христиане.

«Пока спокойно, но электричество какое-то есть в воздухе. Ждешь чего-то непонятного», — говорит женщина. Она живет в Сирии уже 20 лет, родила там троих детей. Уезжать после смены власти не стала, но эвакуировала в Россию сына, которому, по ее словам, поступали угрозы.

«Мой старший сын был военным переводчиком на нашей военной базе, — рассказывает Мария. — У него такая мечта была — стать переводчиком. Он после окончания школы даже учиться никуда не пошел, работал с ними. Сейчас, после всего того, что случилось, жить стало просто невозможно. Дошло дело до угроз элементарных, я была вынуждена его отсюда увезти. Был рейс эвакуации, мы вышли на координатора этих людей, которые составляли списки».

В Сирии продолжает работу Россотрудничество — именно оно помогало эвакуировать россиян и членов российско-сирийских семей. Некоторые полетели в Россию как беженцы, без российского гражданства. «У меня дочка уехала без паспорта, как беженка, — рассказала The Insider одна из россиянок в Латакии. — Паспорт мы не могли забрать, посольство тогда было заблокировано. Нам сказали, что в целях безопасности. Уже после того, как она уехала, мне удалось забрать паспорт, но теперь я не могу его передать. А дочка из-за этого не может приступить к учебе по квоте».

Расправ со стороны новых властей в отношении россиян не зафиксировано, об этом говорят все опрошенные выходцы из России. Лояльное отношение к христианам, похоже, тоже стало одним из принципов оппозиции.

«Со стороны этих новых <властей — The Insider> сейчас идет такая активная пропаганда того, что типа “мы с вами”, — рассказывает Мария из Машталь Халю. — Очень гипертрофированно. “Вы елку хотите? — Да наряжайте две! Вот еще третью поставим и нарядим вам, с фейерверком, со стрельбой!” Прямо too much получается. Терзают меня смутные сомнения от такого. Но пока позиционируют себя как друзья. Белые и пушистые».

Впрочем, исход россиян начался задолго до смены власти: многие уезжали, так как в последние годы экономическая ситуация в Сирии стала катастрофической. Сотрудники государственных СМИ страны, с которыми удалось пообщаться The Insider, рассказывают, что получали «мизерные зарплаты», а хлеб «давали по карточкам, цену устанавливало государство». Одна из сотрудниц государственного информагентства SANA, россиянка, рассказала, что по этой же причине покинула Сирию еще при Асаде и вернулась в родной Краснодар. Страница SANA на русском языке появилась в 2011 году, когда в стране началась гражданская война.

«Сейчас вам все будут говорить, что всё прекрасно, по двум причинам: или “наши пришли к власти”, или “как бы мне это не аукнулось”», — рассуждает собеседница The Insider. Но при этом подчеркивает, что всё оказалось не так плохо, как ожидалось, и паника, возникшая в первые дни после переворота, была преждевременной: «То, что говорят знакомые и родственники мужа по телефону, обнадеживает».

Идлиб как образ будущей Сирии

Спрогнозировать возможное будущее Сирии может помочь обстановка в Идлибе, который, находясь формально в составе республики, с 2017 года был под контролем повстанцев, сформировавших там «Правительство спасения» и местные органы власти. Выживать приходилось без поддержки от сирийского государства и, фактически, собственного бюджета. Помощь оказывали Турция и разнообразные НКО.

«Жилось неоднозначно, сразу скажу. Но сложности связаны были не с тем, что оппозиция как-то жестко народ угнетала, а с ограниченностью ресурсов», — рассуждает врач Наталья.

Впрочем, несмотря на большое число беженцев, тяжелую экономическую ситуацию, войну и другие вызовы, Идлиб после реинтеграции с освобожденной территорией страны оказался наиболее развитым регионом. «Если сравнивать сейчас жизнь в Идлибе и на территориях, которые контролировались Асадом, то это, конечно, небо и земля, — считает Наталья. — Объективно, это самый продвинутый, самый удобный для жизни регион Сирии. Потому что здесь начали строить общество на принципах технократии, то есть руководящие посты занимают специалисты в соответствующей области, а не политики, бюрократы или чьи-то родственники».

Собеседница The Insider рассказала о пути, который провинция прошла под контролем оппозиции. Прогресс, по ее словам, заметен практически во всех сферах жизни: в медицине, производстве, сельском хозяйстве.

«Сначала у нас была система энергоснабжения, которую мы называем иштирак, — рассказывает Наталья. — На русский можно перевести как “кооперация”. Берется большой генератор, его владелец продает энергию всем желающим. Подключает провода, ставит рубильник. Это было достаточно надежно. Если в одном квартале пропал свет, то в другом он есть, и какие-то дела можно порешать там. В условиях войны децентрализация — это даже хорошо».

Централизованно электрифицировать регион стали в 2020 году, когда работу начала компания Green Energy. «Сразу куча мужиков устроились на работу, теперь они день и ночь занимаются вот этим вот электричеством, — говорит Наталья. — Однажды нам американский беспилотник повредил провода. Починили всё за 40 минут».

Сейчас провинция полностью обеспечена электроэнергией, свет там есть почти круглосуточно — в отличие от бывших асадовских территорий, где энергия подается всего на несколько часов в день. Стоимость электричества в Идлибе — $0,14 за киловатт для домашнего потребления. Многие выживали за счет солнечных панелей, но их регулярно повреждали авиаудары.

Провинция живет по законам шариата, рассказывает Наталья. Торговля алкоголем запрещена — в отличие от территорий, находившихся под контролем Асада. Зрелищные мероприятия тоже ограничены. Кинотеатров нет. Тем не менее, опасности превращения Сирии во второй Афганистан нет, считает собеседница The Insider. В стране совершенно иное общество, а женщины традиционно занимают в нем важное положение: «Водительской агрессии за пять с половиной лет я вообще не видела, чтобы кто-то сказал, мол, баба-дура выехала. Если такое скажут, его остальные водители как минимум отругают очень громко и эмоционально».

В последние годы в Идлибе построили торговые центры, в которых выбор товаров был на порядок больше, чем в подконтрольной Асаду Сирии. После смены власти в регион потянулись жители других провинций — ради медицинских операций, за покупками и лекарствами. Бытовая техника, электроника, телефоны и машины поставляются из Китая и Турции. «В асадовской Сирии ввозная пошлина на смартфон составляла полную его стоимость, поэтому цены были высокими, — говорит Наталья. — В Идлибе таких тарифов нет, поэтому цены на смартфоны можно сравнить с европейскими».

Идлиб независимо от асадовской Сирии экспортировал сельскохозяйственную продукцию. Так, основным импортером оливкового масла оттуда стала Испания. В Идлибе массово выращивали кукурузу и подсолнечник, сою. Обсуждалось выращивание хлопка, но война затормозила процесс. Начали выращивать шафран, а фермерам дали возможность приобрести семена одной из самых дорогих пряностей.

«То есть, у нас стараются что-то развивать, тогда как там <на территориях Асада — The Insider> пытались всех запугать. Развития им не надо было. Вот разница», — говорит Наталья.

На момент взятия Идлиба под контроль оппозицией в провинции было всего четыре частных и столько же государственных больниц, рассказывает Наталья. Сейчас их несколько десятков.

«Помню случай, когда представитель асадовской Сирии в ООН возмущался, мол, о каких 34 разбомбленных больницах говорит глава Минздрава Идлиба Мунзир Халиль, если там всего восемь больниц? Халиль тогда ответил постом в Facebook, что “этот идиот” — это цитата — даже не знает, что мы уже 55 лечебных учреждений в Идлибе открыли!» — делится Наталья.

Впрочем, больницы регулярно подвергались ударам режима Асада и российских ВКС. Российские авиаудары собеседница The Insider вспоминает с содроганием. «Я была в шоке, когда в 2015 году вот эта армия доблестная приперлась, ВКС России. Чтобы поддержать этот шатавшийся, хромавший на все четыре копыта режим? Он бы рухнул тогда, но его агонию продлили еще на девять лет».

В отличие от других соотечественниц, возвращаться на родину Наталья не собирается.

«Сейчас каждый день летает транспортный самолет. У нас есть радар оповещающий, — рассуждает Наталья. — Что он вывозит? То, что привезли за эти годы россияне. Да один керосин для этого самолета стóит, как я не знаю что. На эти деньги можно город в Подмосковье построить со всеми лунапарками, каруселями, больницами, школами и детскими садами. Дорогие мои соотечественники, вы реально считаете, что ваши доблестные, как их там, так защищают страну? Вернитесь в свои границы, там и защищайте. Развивайте свою страну, засевайте всё заброшенное, что у вас бурьяном заросло, чтобы картошку в Египте не покупать».

Оливия тоже не планирует ехать на родину. Но рассчитывает, что еще сможет увидеть смену власти и на родине:

«Дай бог, в России мы тоже поймем, каково это, когда мы проснемся и в один момент скажут, что всё, война закончена».