The Insider продолжает цикл публикаций о судьбе отстраненных диктаторов к 20-летнему юбилею Путина у власти (см. материалы об Аугусто Пиночете и президенте Перу Альберто Фухимори). Профессор университета ICESI (Колумбия) Владимир Рувинский рассказывает, как правивший Боливией 14 лет президент Эво Моралес обнулил конституцию, после чего проиграл референдум, заставил Конституционный суд принять его сторону, но в итоге с позором сбежал из страны.
Эво Моралес любил рассказывать, как в детстве питался шкурками от бананов и апельсинов, которые выбрасывали из окон пассажиры автобусов, проезжавших через его родную деревню в высокогорье боливийских Анд. Сегодня его личное состояние в полмиллиона долларов выглядит довольно скромно на фоне сногсшибательных сумм на счетах, которые фигурируют в уголовных делах бывших его соратников. Но баланс на счету Моралеса и стоимость его недвижимости во много раз превышают тот капитал, что он мог бы накопить со своей официальной, достаточно скромной президентской зарплаты — около $2000 в месяц. Бывший лидер Боливии объясняет происхождение шестизначной суммы на своих счетах примерно так же, как он рассказывает про то, как питался в детстве. Правда, это уже не шкурки от бананов, а подарки боливийских пастухов, доходы которых, к слову сказать, не превышают в лучшем случае пары сотен долларов в месяцев. Благодаря этим «байкам» одному из самых необычных авторитарных лидеров современности Моралесу, живущему сейчас в изгнании, до сих пор удается успешно поддерживать репутацию бескорыстного народного политика — жертвы заговора правых сил, поддержанных США.
Моралес утверждал, что нажил состояние благодаря подаркам от боливийских пастухов
Как же бедный индеец из глубинки сумел взобраться на политический Олимп в такой стране как Боливия, где власть всегда контролировалась традиционной политической элитой, состоящей из креолов? Прежде всего, Моралесу удалось сделать так, что предпочтения избирателя в Боливии теперь определяются не столько делением на «правых», «левых» и центристов, сколько этнической принадлежностью. Этим боливийская политика отличается от подавляющего большинства других стран этой части света. Сам Моралес принадлежит к довольно большой индейской народности аймара. И хотя поговаривают, что он уже практически не говорит на языке предков, его индейское происхождение — один из ключей к пониманию, почему его поддерживает индейское население Боливии.
Однако так было не всегда. Как и многие другие представители коренных народов Америки, перебравшись в город Моралес вовсе не стремился подчеркивать свое деревенское происхождение. Наоборот, он рассчитывал ассимилироваться в новой среде — получить хорошее образование и работу, не связанную с сельским хозяйством. Он поступил в профтехучилище, в самодеятельном оркестре играл на трубе. Но закончить учебу ему помешала служба в армии. Что самое интересное, срочную службу Моралес проходил не где-нибудь, а в батальоне, приписанном к президентскому дворцу в Ла Пасе, и в тот момент, когда Боливия сменила аж пять президентов за два года (1978–1979) и пережила два военных переворота.
После службы армии у Моралеса не хватило средств продолжить учебу, поэтому он вернулся к родителям и занялся выращиванием коки. Боливия известна своими многочисленными плантациями этого растения. Но, в отличие, например, от Колумбии, где листья этого кустарника почти целиком идут на производство кокаина, в Боливии кока не только сырье для наркотика, но и традиционный продукт потребления многочисленных индейских племен, составляющих половину всего населения страны. Ее жуют наподобие серы, используют в традиционной медицине, а чай из коки помогает при высотной болезни, вызванной кислородным голоданием, что особенно важно в Боливии, где многие населенные пункты расположены высоко в горах.
Как раз в этот момент, с начала 1980-х годов, этот вид сельского хозяйства начал приобретать политическую значимость. На то было две причины. С одной стороны, боливийская горнодобывающая промышленность впала в кризис, и многие шахтеры, занятые на добыче ценных пород, потеряли работу и вернулись в свои деревни. И тоже стали выращивать коку. С другой стороны, в США стремительно росло потребление кокаина. Этот рынок активно пополнял наркотик, сырье для которого выращивалось в том числе в Боливии. Американские власти начали борьбу с наркотрафиком и потребовали от властей Боливии уничтожить плантации коки. Тогда бывшие шахтеры, вспомнив про свой опыт профсоюзной борьбы в горнодобывающей промышленности, организовали профсоюз производителей коки — «кокалерос».
Моралес к этому времени получил опыт футболиста и футбольного тренера. Футбол был его страстью с подросткового возраста — настолько, что он создал собственную команду, которая даже достигла определенных успехов. Именно футбол в сочетании с активной профсоюзной деятельностью помог Моралесу попасть в большую политику. В «кокалерос» он стал ответственным за спортивную работу. Тут и проявился незаурядный организационный талант Эво. Организовывая футбольные поединки в перерывах между заседаниями профсоюза (а многие подобные мероприятия в Латинской Америке длятся часами и даже днями), он снискал известность среди большого количества как профсоюзных лидеров, так и простых производителей коки.
Ко второй половине 1980-х годов противостояние между «кокалерос» и боливийскими властями значительно обострилось. Кокаиновые плантации выжигались, а сопротивлявшихся индейцев зачастую просто убивали. Жертвой одной из таких спецопераций чуть не стал и сам Моралес. В 1989 году его жестоко избили сотрудники боливийского подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. После этого случая Эво получил определенную известность как в Боливии, так и за рубежом, где стал выступать в защиту «кокалерос» и производства коки как легитимного права коренных жителей страны. Именно в это время Моралес начинает «обкатывать» свой основной набор политических идей. Он строился на противопоставлении индейского населения Боливии с его «попранными исконными интересами» и остальных боливийцев, креолов и метисов, потомков испанских колонизаторов. По версии Моралеса, креольские элиты узурпировали богатства страны и действовали в интересах США.
По версии Моралеса, креольские элиты узурпировали богатства страны и действовали в интересах США
Ситуация особенно обострилась в 1993 году, когда вновь избранный президент Боливии Гонсало Санчес де Лосада пообещал Вашингтону уничтожить практически все плантации коки в стране в обмен на экономическую помощь США и международных финансовых организаций. Претворение этих планов в жизнь означало бы исчезновение «кокалерос». Моралес удвоил свою активность. Вскоре он был арестован по обвинению в подстрекательстве к беспорядкам и помещен в тюрьму, где объявил голодовку. Через некоторое время он был выпущен на свободу. А после еще одного кратковременного заключения Моралес в 1995 году уехал в соседнюю Аргентину, где вместе с другими сторонниками начал активную подготовку к политической борьбе в Боливии.
Вернувшись на родину менее чем через год, Моралес начал вступать в тактические альянсы с многочисленными левыми партиями, включая коммунистическую. В частности, профсоюз, лидером которого был Эво, слился с «Движением к социализму» (MAS), впоследствии ставшим базой сторонников Моралеса и получившим дополнительное название — «Политический инструмент за суверенитет народов». Популистские лозунги и упор на индейское происхождение помогли Моралесу избраться в 1997 году депутатом Национального Конгресса. Именно в этот период стали впервые ясны его реальные президентские амбиции, хотя, по свидетельствам его друзей, о своей мечте стать президентом он заявлял еще будучи школьником.
Однако по-настоящему широкую известность Эво получил во время президентских выборов в 2002 году. Он проиграл их уже знакомому нам Гонсало Санчесу де Лосаде, но занял — к удивлению многих наблюдателей — второе место. Интересно, что невольно росту популярности Эво Моралеса поспособствовал тогдашний посол США в Боливии Мануэль Роча, который неосторожно заявил: в случае победы Моралеса страна рискует превратиться в прибежище наркоторговцев и международного изгоя, а также может лишиться американской финансовой помощи. Многие избиратели расценили эти слова как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Боливии, и по крайней мере часть голосов, отданных за Эво, были протестными.
В конце 1990-х и начале 2000-х годов в Боливии были приватизированы многие ключевые муниципальные предприятия, например, занимающиеся водоснабжением. В начале 2000 года одно из таких предприятий, расположенное в одном из самых больших городов страны Кочабамба (от которого Моралес и был избран в парламент), подняло тарифы на воду в несколько раз. Это привело к массовым протестам, известным как «Водяная война». В столкновениях с силами безопасности погибли несколько и были ранены сотни людей. Свидетельств прямого участия Моралеса в протестах не было. Но политические противники Эво, контролировавшие парламент, обвинили его в призывах к беспорядкам и лишили депутатского мандата. Подобное развитие событий только добавило популярности индейскому лидеру, как и его партии МАS, вскоре ставшей второй по значимости политической силой Боливии.
А тем временем резко изменился политический контекст во всей Латинской Америке: начался так называемый «левый поворот». К власти в Венесуэле, Бразилии, Аргентине, Чили, Эквадоре пришли левые лидеры, которые открыто поддержали Моралеса. Кроме того, эти страны имели рычаги экономического давления на правительствo Боливии, в особенности Аргентина и Бразилия — главные экспортные направления страны. В ходе очередного конфликта, на этот раз связанного с приватизацией газовых предприятий, президент Санчес де Лосада ушел в отставку в 2003 году, передав власть вице-президенту Карлосу Месе. Однако последний также не смог усидеть на своем посту и под давлением массовых протестов в июне 2005 года объявил о проведении новых президентских выборов.
Первая победа Моралеса на декабрьских выборах 2005 года была впечатляющей. Хотя он и получил лишь только немногим более половины голосов, впервые за несколько десятилетий в Боливии за кандидата проголосовало большинство избирателей сразу в первом туре. Моралес предложил боливийцам популистскую программу с упором на национализацию и перераспределение национального богатства в пользу индейского населения, в то время как его конкурент ратовал за дальнейшую приватизацию и либерализацию экономики. То есть Моралесу удалось мобилизовать значительную часть индейского населения, которое раньше мало интересовалось политикой.
Свое президентство Эво начал с ряда громких популистских акций. Например, сократил собственную президентскую зарплату и начал назначать индейцев на правительственные посты. Но обещанной национализации не произошло, по крайней мере, в той степени, на которую рассчитывали левые силы. Действительно, новый президент значительно увеличил долю отчислений газодобывающих компаний в госбюжет, но многие из инвесторов все равно посчитали, что оставаться в Боливии пока выгодно. Вскоре поменялся и состав правительства, где большинство мест получили профессионалы-технократы. Однако популярности Моралесу добавили социальные программы, призванные улучшить положение индейского населения страны — практическая ликвидация неграмотности и улучшение доступа в университеты. Но, как оказалось на практике, успехи в ликвидации неравенства имели лишь кратковременный эффект. Малоимущим семьям выплачивали единовременные выплаты, а новые рабочие места так и не появились. Кроме того, Моралес всячески поощрял культивацию коки, производство которой довел до индустриальных масштабов. Никуда не делась и коррупция. Несмотря на громкие заявления президента и создание специального министерства по борьбе с коррупцией, оно практически не имело возможности преследовать членов президентской партии МАS.
Моралес поощрял культивацию коки и довел производство до индустриальных масштабов
Опора Моралеса на индейцев способствовала политической поляризации Боливии по этнической принадлежности. В середине 2006 года деление боливийцев на индейцев и неиндейцев закончилось попытками нескольких районов восточной части Боливии отделиться от страны. Местная элита в большинстве своем состояла из креолов, но главное — здесь сосредоточены важные природные ресурсы. Президенту пришлось подавлять сопротивление сепаратистов с помощью армии. Тогда же была принята новая конституция Боливии, объявлявшая страну многонациональным государством. Эта поправка должна была подчеркнуть права индейских народов на политическую власть в стране. Со своей стороны, оппозиция смогла добиться внесения в конституцию поправки о президентстве не более двух сроков подряд — впервые в истории Боливии. Только на этом условии оппозиция, рассчитывавшая на то, что по прошествии времени Моралесу придется волей-неволей уйти на покой, соглашалась участвовать в голосовании по проекту нового основного закона.
После принятия новой конституции Эво затеял масштабные экономические проекты на востоке страны. Это привело к новым трениям и принятию еще одной конституции в 2009 году. Прежде всего она была направлена против попыток региональных лидеров получить большую автономию: в документе фиксировалось, что Боливия — унитарное государство. Кроме того, увеличивалось число сенаторов в верхней палате, избираемых в равном количестве от каждого региона вне зависимости от того, сколько людей там проживает. В то же время уменьшалось число членов нижней палаты, куда депутаты избираются от округов, организованных по числу жителей. Дело в том, что, несмотря на бóльшую численность населения на востоке страны, они сконцентрированы всего в паре административных регионов, в то время как сторонники Моралеса, чуть меньше в абсолютной численности, проживают в западной части, поделенной на большое число административных регионов. Таким образом, индейское население получило преимущество по количеству мандатов в Сенат. Помимо этого, конституция объявляла коку национальным достоянием Боливии, что закрепляло экономические интересы «кокалерос» на уровне основного закона. Но главное, как показали дальнейшие события, конституция 2009 года открывала возможность для обнуления предыдущих президентских сроков Эво.
Во время второго президентского срока (2009–2014 годы) Моралес остался верен своему предыдущему «плану действий». Но изменилось отношение к нему тех слоев населения, которые когда-то помогли ему получить власть: улучшать инфраструктуру и разрабатывать полезные ископаемые должны были на территориях, священных для индейских племен. И хотя Моралесу в конце концов удалось убедить большинство индейских лидеров, что проекты значительно улучшат жизнь коренных народов, их претворение в жизнь лишь частично снизило остроту социальных проблем.
Кроме того, многие профсоюзы (одни из самых сильных политических игроков в Боливии) и силовые ведомства в обмен на лояльность президенту, в том числе на публичные обращения к Моралесу с просьбами оставаться у власти, требовали особого к себе отношения. И тот пошел им навстречу: увеличил зарплату и часто спасал от суда в разных щекотливых ситуациях, связанных с коррупционными скандалами. Поэтому мало кого удивило, когда, вопреки многократным публичным заявлениям о нежелании баллотироваться вновь, в 2014 году Моралес все-таки объявил, что снова хочет участвовать в выборах. И он их выиграл, используя значительный административный ресурс и поддержку профсоюзов.
В 2016 году Эво испугался, что быстро превратится в «хромую утку». Тогда он сообщил гражданам, что «вынужден» будет снова баллотироваться на президентский пост — в четвертый раз. Он задумал провести референдум, на который выносился вопрос о разрешении трех сроков подряд для президентов (первый срок Моралеса обнулялся, так как президентский пост он занимал до принятия новой Конституции). Но неожиданно этот референдум Эво проиграл — ему не хватило всего чуть больше одного процента голосов. Тогда президент обратился в Конституционный суд, состоявший из его сторонников. И тот разрешил Моралесу избираться неограниченное количество раз на том основании, что ограничение на право избираться президентом — нарушение прав человека.
Моралес проиграл референдум и обратился в Конституционный суд
Масла в огонь добавило и уже ставшее очевидным стремление Моралеса к «хорошей жизни», несмотря на его риторику про заботу о бедных боливийцах. Эво стал путешествовать на самолете Falcon, раньше принадлежавшем клубу «Манчестер Юнайтед». Самолет часто отправлялся в полет только для того, чтобы президент мог посмотреть важные футбольные матчи за границей. Полюбил Моралес и игру в гольф — регулярно посещая роскошные гольф-клубы. Также он обновил свой автопарк, пополнившийся эксклюзивными моделями бронированных Lexus. Последней каплей стало строительство 29-этажной президентской резиденции в историческом районе Ла-Паса, где закон запрещает строить в принципе. Новая резиденция, ставшая самым высоким зданием в столице, больше похожа на пятизвездочный отель. Президентские апартамены с джакузи, спортзалом и спа занимают два этажа. Площадь только одного из президентских кабинетов — тысяча квадратных метров.
Стоит ли удивляться, что когда появились сомнения в честности подведения итогов очередных выборов в октябре 2019 года, на которых Моралес был вновь объявлен победителем, оказалось, что у президента почти не осталось сторонников даже среди новой политической элиты, обязанной ему своим положением. Одного лишь заявления силовиков с рекомендацией Эво покинуть страну оказалось достаточным, чтобы некогда один из самых популярных политиков в истории Боливии просто-напросто сбежал из страны после 14 лет нахождения у власти. Сейчас он находится в Аргентине и регулярно сообщает о том, что готов вернуться в страну. Грозится, что основная масса боливийцев без него потеряет все, что имеет.
Когда Моралес еще был президентом, об официально холостом Эво ходила масса слухов. Считается, что у него есть двое детей. А одну из пассий Моралеса незадолго до его бегства обвинили в незаконном обогащении за счет продвижения интересов крупной китайской компании. Но на все вопросы по этому поводу Моралес обычно заявлял: «Я давно уже женат на Боливии». Если это и так, то сегодня от этой некогда большой любви немного что осталось. Боливия, похоже, подала на развод.